У меня о Питере почти ничего нет. Позитивного – тем более. А чтобы еще и «не фантастика», такого вообще не припомню.
Есть один рассказ, на мой взгляд, все-таки позитивный. Такой, вполне святочный рассказ. Как раз, о новогодней ночи. А фантастика или нет – каждый решает сам...
Ваш Коба.
ПАШ-ПУЛ
Под Новый год мы с друзьями ходим в баню.
Это, понятно, только известная фраза из старого фильма. Никуда мы с друзьями под Новый год не ходим. Тем более, в баню.
Однажды читал, что история из этого фильма – не придумана. Придуманы только города. На самом деле, герой прилетел в тот город, где я родился. Ну, и что ключ подошел к чужой двери – тоже вранье. Просто ввалился по чужому адресу и упал там спать. А дальше, вроде, правда.
Выключаю телевизор. Я вообще не смотрю телевизор уже давно. Так просто – сидел, втыкал кнопки на пульте. Телевизор тут старый, на кинескопе. А гостиницу вылизали под современный лад недавно. Хотя, я тут сто лет не был. Меня в этот город не манит, стараюсь объезжать.
Из окна вид на площадь с памятником посредине. Дальше – высокая ограда Лавры. Видно отсюда плохо, снег. И – полное безветрие. Удивительное дело для этого города – полное безветрие. Новогодний вечер, чудеса случаются.
Хлопаю дверью номера на выход. Иду по коридору. «Я прилетел сюда зачем-то на ночь глядя, и смертным боем бью в гостиничную дверь…» И эти времена давно прошли. Теперь можно запросто зайти с улицы, без всякой брони заранее. Поселят сразу, с такими ценами – только плати.
Перехожу площадь в сторону Лавры. До пешеходного перехода идти лень, просто ныряю между стоящими на светофоре машинами. Светофор тут странный, меняет режим, как хочет. А может, подстраивается под загрузку перекрестка, не знаю.
Зачем я сюда пошел, тоже не знаю. Нет ветра, вот и пошел, – когда еще такое? И – снег. «Падает снег на пляж, и кружатся листья…» Тоже старая песня. И причем здесь – пляж? «О чем твоя песня, певец незнакомый?»
Это уже спрашиваю сам у себя вслух. Смеюсь. Вокруг все равно никого нет. Кому придет в голову болтаться здесь в новогодний вечер?
Дорожка довольно узкая. Справа забор, тут лежат деятели культуры. Слева забор, здесь – всякие государственные деятели.
Строгая билетерша на входе: «Заходите, по случаю праздника – всего сто рублей». Отрицательно кручу головой – мне дальше. Сотни не жалко, но в этих чинных рядах мне тесно, а через час все равно закрывают. Не понимаю, зачем берут деньги за вход на кладбище – не кино же.
Мостик через речушку, вторые высокие ворота. Это уже сама Лавра. Сворачиваю левее, там Никольское кладбище, и бесплатно.
К пруду подобраться здесь нелегко, дорожки между могил засыпаны снегом, свежих следов нет. На берегу пруда стоит человек. Оборачивается на звук моих шагов. Говорит:
- Во, братан, хорошо, что зашел. Огоньку не будет?
Даю зажигалку. Прикуривает, возвращает. На руке старые, затертые временем татуировки – «перстни», церковь с крестами.
Лезет в карман, достает зажигалку, показывает мне:
- Не думай, своя есть. Только, не горит. Бензиновая, на пару дней всего хватает. Но я не выбрасываю, память. И запах бензина с молодости еще люблю. Шоферил я тогда, привычка.
Тишина вокруг. Тоже закуриваю. Стоим, смотрим на пруд и снег.
- Что, свои кто-то лежат? – спрашивает случайный собеседник.
- Не, моих тут никого нет. Я издалека сам. А сюда так просто зашел – снег…
- Это я вижу, издалека. – Он кивает. – Я волоку, кто и откуда. И сам кто по жизни, тоже вижу. А моих тут много. Там вон – и жена моя лежит, полтинник тонн грина за участок отвалил – он машет рукой в сторону. – Но я туда не хожу.
Спросить: «почему?» – вроде, неудобно. Молчу.
- Почему не хожу? Из-за меня лежит. С автомата по машине полоснули тогда, она – под замес. Вот и не хожу, нечего тут сказать.
Жесткая история. Но жизнь вообще жесткая штука, всякое бывает. Хотя, причины и следствия никто не отменял.
- Меня Паш-Пул звать – он опять кивает, представляясь.
Тоже называюсь. Уточняю:
- Финское что ли имя?
- Самое русское – смеется он. – Просто, из двух частей: «Паша-Пулеметчик». Ну, а кто-то считает, что это за Пулково вторую часть получил, я жил в Пулково раньше когда-то. Неважно, короче, оба правильно.
Курим дальше, полезное занятие, можно и помолчать. Не однажды случалось в жизни покурить с человеком ни о чем и разойтись своими путями. Правильно сказано: «О чем твоя песня, певец незнакомый, о чем ты смеешься, о чем ты грустишь?..»
- Песни я люблю – говорит Паш-Пул. – Толю Полотно, например, люблю. Он свой брат, бродяга в душе. А Круга не люблю – там бакланка по масти, души не видно, на бас берет.
Он достает из кармана плоскую фляжку, отвинчивает колпачок, спрашивает:
- Коньяк – будешь?
- Не, коньяк не пью. И другое тоже. Спирт лучше, если уж выпить надо.
- Это верно, по жизни лучше ходить трезвым. А пить, – когда уже пришел, куда хотел…
Он щелчком стреляет свой окурок в пруд, заканчивает:
- Ладно, пойду я, ненадолго вылез, по снегу. С наступающим тебя, братан, на этой Земле. Ты правильный человек, хоть и мысли тяжелые несешь в голове. Да лучше так, чем с легкими мыслями.
Как отсюда пойдешь, возьми левее и по той стороне Невского шуруй. Там кондитерская будет. Зайди, погрейся. Они всегда свежее пекут. Скажешь – от меня. Они там знают…
Он кивает, поворачивается и уходит берегом озера. Смотрю вслед. Следов за ним на снегу не остается.
Ухожу из Лавры на Невский. Кондитерская по левой стороне. Запах свежей выпечки. Беру кусок торта-безе. Вообще-то я безе не люблю. А тут вдруг – решил взять. Никогда не ел, если он только из печки.
- Возьмите безе – не пожалеете – говорит мне из-за прилавка молодой бородатый парень-подавальщик. Вы у нас впервые?
- Впервые. Паш-Пул посоветовал заглянуть.
Расплачиваюсь карточкой, сажусь за столик у окна. Народу немного, Новый год через несколько часов. Семейный праздник, какие тут кафе.
Бородатый парень выныривает откуда-то сбоку, аккуратно кладет на мой столик денежные купюры. Ровно столько же я заплатил у кассы.
- Это что?
- Кто от Паши приходит, я всегда потом деньги возвращаю.
- Почему?
- Да… вашим лучше вернуть. На душе после спокойнее будет.
